ПАМЯТИ ПРОСВЕЩЕННОГО РОССИЙСКОГО ИНЖЕНЕРА, ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ И БЛАГОТВОРИТЕЛЯ
Ольга Вельчинская
В этом году исполняется 170 лет со Дня рождения А.В. Бари — российского инженера, предпринимателя и общественного деятеля, создателя первой в России инжиниринговой компании, близкого друга Льва Толстого, Дмитрия Менделеева, Николая Жуковского, Петра Худякова, Федора Шехтеля и Ивана Рерберга. Предлагаем статью правнучки Александра Бари — Ольги Вельчинской, в которой она рассказывает о непростом жизненном пути своего знаменитого предка и о его судьбоносной встрече с другим русским самородком — гением инженерной мысли Владимиром Шуховым, 165-летие со дня рождения которого мы будем отмечать в следующем году.
Отец Александра Бари Вениамин Матвеевич Бари родился в 1817 году в Литве (в этом году исполнилось 200 лет со дня его рождения), образование получил в Германии, преподавал иностранные языки в старших классах петербургской гимназии и отличался свободомыслием. А на каникулы ездил в Швейцарию, встречался там с интересными ему людьми и издавал брошюры собственного сочинения. Из-за свободомыслия Вениамина Бари в 1863 году семью выслали из Петербурга. В соответствующей канцелярии стало известно о брошюрах либерального толка, а также о сомнительных его знакомствах, в числе прочего, о переписке с Карлом Марксом.
Внучка Вениамина Ольга вспоминала о диалоге, состоявшемся между нею и ее бабушкой Генриеттой Сергеевной Кан (Kahn): «Однажды я сидела в гостиной и читала книгу. Проходя мимо меня, бабушка спросила: — Что ты читаешь, Лелё- ша?—«Капитал» Маркса,—ответила я. — «Как же, как же, я его помню, этого Маркса, он бывал у нас в Цюрихе, приятный был человек»,— сказала на это бабушка».
В те времена, когда открылось свободомыслие Александра Вениаминовича, только добрые отношения жены его Генриетты Сергеевны с одной из фрейлин императрицы позволили свести к минимуму грозившие ему неприятности. В течение суток семье предложили покинуть столицу, к счастью, не на восток, а на запад. И в 1862 году многодетная семья Бари покинула Россию и оказалась в Цюрихе, а в 1865 году перебралась в североамериканские Соединенные Штаты.
Александр Вениаминович, второй по старшинству сын, родился в Петербурге 6 мая 1847 года. По семейному преданию Александром его назвали в честь бесконечно почитаемого отцом ученого-энци- клопедиста (и отчасти его покровителя) Александра Гумбольдта. Шестнадцатилетним юношей, оказавшись в Цюрихе, Александр Бари окончил гимназию и поступил в Политехническую школу, а после завершения уче бы нанялся механиком на пароход Perier, 12 августа 1870 года покинувший город Гавр. В Америке Александр натурализовался и провел в этой стране семь лет. Карьеру свою начал помощником инженера на мостовом заводе в Детройте и проявил себя так успешно, что очень скоро был приглашен на ту же инженерную должность в техническую контору Филадельфии. А в 1875-1876 годах принял участие в конкурсе на строительство павильонов Всемирной выставки, посвященной столетию независимости североамериканских Соединенных Штатов, и получил за свой проект Гран-при и Золотую медаль. Впервые в инженерной практике США Александр Бари спроектировал и построил здания с купольной системой световых фонарей и сетчатым остекленным каркасом перекрытия.только добрые отношения жены его Генриетты Сергеевны с одной из фрейлин императрицы позволили свести к минимуму грозившие ему неприятности. В течение суток семье предложили покинуть столицу, к счастью, не на восток, а на запад. И в 1862 году многодетная семья Бари покинула Россию и оказалась в Цюрихе, а в 1865 году перебралась в североамериканские Соединенные Штаты.

В честь 170-летия со дня рождения выдающегося инженера и предпринимателя Александра Вениаминовича Бари (6 мая 1847—6 апреля 1913) 24 мая 2017 года в Доме русского зарубежья имени А.И. Солженицына состоялся торжественный вечер памяти А.В. Бари, подготовленный совместными усилиями Дома русского зарубежья (директор — Виктор Москвин) и Международного шу- ховского фонда (президент — Леонид Штерн).
О жизни и деятельности А.В. Бари рассказали: правнук А.В. Бари Георгий Борисович Ефимов, президент Международного шуховского фонда Леонид Михайлович Штерн, заместитель директора СТАКО ЦНИИПСК им. Мельникова Наталья Геннадьевна Силина, первый вице-президент Международного союза научных и инженерных общественных объединений (Союз НИО) Сергей Петрович Друкаренко, президент Национальной палаты инженеров РФ Игорь Викторович Мещерин, а также студент 2-го курса факультета физики МГУ Вадим Григорьев.
В вечере приняли участие член комиссии РАН Ирина Петропавловская, профессора МАРХИ Ольга Суслова и Юрий Волчок, сотрудник архива РАН Надежда Осипова, а также сотрудники РАН, госархива, университетов, журналисты, художники, артисты и многочисленные потомки А.В. Бари.
Отрадно, что незаслуженно забытое имя инженера Бари вновь откроется памяти неблагодарных потомков.
Содержательная и творческая жизнь инженера живо и с художественным вкусом описана его правнучкой Ольгой Вельчинской. Статья будет интересна как инженерам и ученым, так и широкому кругу читателей. Особенно ярко рассказывается о сотрудничестве и дружбе А.В. Бари с гениальным нашим соотечественником — ученым инженером и изобретателем Владимиром Григорьевичем Шуховым. Международный шуховский фонд постоянно проводит большую образовательную и просветительскую работу по освещению жизни и деятельности выдающих-ся деятелей культуры, науки и техники, в частности, укреплению имиджа профессии инженера.
Огромная благодарность Дому русского зарубежья за гостеприимство и память о российском инженере и предпринимателе! Леонид Штерн.
На выставку в Филадельфию прибыла делегация преподавателей Императорского Московского технического училища (ИМТУ). Среди приехавших были профессора Ф. Орлов, П. Панаев и Ф. Эшли- ман, инженеры-механики В. Малышев и Д. Советкин. Но самым важным для Александра Бари, как оказалось впоследствии, стало знакомство со вчерашним студентом ИМТУ Владимиром Шуховым. Бари взял шефство над русскими инженерами, помог им приобрести необходимое лабораторное оборудование, станки, инструменты и вызвался помогать училищу и впредь. Судя по всему, помощь эта была существенной, потому что в 1877 году в знак признания его заслуг и благодарности Александра Бари избрали членом- корреспондентом педагогического совета этого учебного заведения, с которым он и был связан до конца жизни.
Там же, в Филадельфии, в доме старшего брата Генри Бари, Александр Вениаминович встретил свою будущую жену Эду (Иду, Зинаиду) фон Грюнберг. Фон Грюнберги обрусели еще при Екатерине II, и Эда, младшая сестра Веры, жены Генри, приехала в Америку вместе с сестрой, но очень тосковала по России и стремилась вернуться на родину. Судьба распорядилась таким образом, что в доме старшей сестры она обрела лучшего на свете мужа. Редкостный семьянин, Александр Вениаминович был еще и красавцем, к тому же отменно фотогеничным. На всех фотографиях, во всех возрастах он, без преувеличения, ослепителен.
Как бы то ни было, но образовавшаяся в Америке семья, потеряв сына, младенца Александра, но родив дочь Анну, возвратилась в Россию, и случилось это в 1877 году. В начале российского пути Александр вместе с младшим братом Вильямом, выпускником Санкт-Петербургского горного института, создали небольшое предприятие по проектированию и производству электродвигателей, но на том этапе их продукция оказалась невостребованной, потому что первую российскую электростанцию построили только два года спустя, в 1879 году, для освещения Литейного моста в Санкт-Петербурге. И тогда, переехав с семьей в Москву, Александр Бари и член Императорского Русского технического общества (ИРТО) Николай Сытенко создали фирму «Бари, Сытенко и Ко», дабы принять участие в перспективном деле, в строительстве объектов нефтяной промышленности.
13 сентября 1880 года в канцелярию московского генерал-губернатора было подано прошение инженера Александра Бари, отставного инженера-полковника Николая Сытенко и титулярного советника Николая Рубинского «О разрешении устройства и открытия нефтяного завода в Московском уезде», а 19 ноября документы были подписаны, и для управления деятельностью завода учреждено «Товарищество Русско-Американского нефтяного производства», занявшееся переработкой бакинской нефти. Первую перегонку нефти организовали в подмосковном Кусково, и уже на Всероссийской выставке 1882 года продукция Кусковского завода получила бронзовую медаль «за нефтяные продукты весьма хорошего качества». Консультантом завода по вопросам технического и химического производства нефтяных продуктов стал Дмитрий Менделеев. Но вскоре Людвиг Нобель предложил Александру Бари должность главного инженера своей фирмы, Бари принял предложение и свою долю акций «Товарищества Русско-Американского нефтяного производства» продал предпринимателю Петру Губонину.
За два года службы в фирме Нобеля Бари прекрасно организовал нефтяное дело в Баку и Грозном и заслужил шутливое прозвище «грозный Бари». В результате сотрудничества с Людвигом Нобелем возникла нефтяная компания «Бранобель», ставшая одной из лучших нефтяных компаний не только в России, но и в Европе. Перспективы были захватывающие, но Александр Бари хотел начать собственное дело, и в 1889 году было учреждено основное его предприятие — Строительная контора инженера А.В. Бари. Тут-то он и смог развернуться во всю свою профессиональную мощь и первым делом пригласил на должность главного инженера и технического директора Владимира Григорьевича Шухова, предоставив ему все условия для полной свободы творчества. Отныне Шухов был свобожден от какой бы то ни было производственной рутины, все его идеи незамедлительно воплощались в жизнь, а изобретения защищала фирма. То есть филадельфийская встреча молодых людей, двадцатисемилетнего Александра Бари и двадцатитрехлетнего Владимира Шухова, случившаяся всего-то четырьмя годами ранее, оказалась для обоих поистине судьбоносной. Тандем гениального инженера и незаурядного предпринимателя с блестящим инженерным образованием более чем за тридцать лет тесного сотрудничества сотворил в России уйму добрых дел, воплотившихся во многих тысячах разнообразных сооружений.
За эти годы в России по проектам фирмы было построено 3240 различных резервуаров для нефти и нефтепродуктов, более 20 комплексов зерновых элеваторов, свыше 4000 водотрубных паровых котлов, свыше 415 железнодорожных мостов, 150 гиперболоидных сетчатых башен, свыше 400 000 квадратных метров металлических сетчатых перекрытий, воздушно-канатные дороги, маяки, заводы-холодильники, дебаркадеры, водопроводы, вагоностроительные заводы. Одним словом, свершениям фирмы несть числа.
И в Москве Строительная контора инженера Бари принимала участие в создании уникальных инженерных сооружений. Это световые фонари Верхних торговых рядов (ГУМ), Петровского пассажа, гостиницы «Метрополь», магазина Мюра и Мерилиза (ЦУМ), перекрытие дебаркадера Киевского вокзала, Центральный холодильник возле Павелецкого вокзала, типография И.Д. Сытина «Русское слово», Московский почтамт, многоярусная вращающаяся сцена МХАТа, депо, трамвайные парки, заводские здания, а также реконструкция Московского училища живописи, ваяния и зодчества и Высших женских курсов (МПГУ им. Ленина).
И хотя злые, а может, просто завистливые языки называли строительную контору Бари «конторой по эксплуатации изобретений Шухова», известно (и документально подтверждено благодаря существовавшей в фирме «прозрачной бухгалтерии»), что бывали годы, когда заработки Шухова существенно превосходили доходы владельца фирмы. Процентные же бумаги и акции конторы Шухов держал наравне с членами семьи Бари и получал солидные доходы. Но самое главное, в течение всех лет сотрудничества с фирмой Бари Шухов мог воплощать в жизнь все свои замыслы в небывало комфортных условиях, о которых творческий человек может только мечтать. Существует карта работ фирмы, составленная к тридцатилетнему юбилею ее существования. Александр Вениаминович называл эту карту «Песней без слов» (Lied ohne Worte).
Но не один только Шухов составлял славу фирмы Бари. За тридцать с лишним лет существования конторы через нее прошло около 60 специалистов, инженеров высочайшей квалификации, и можно не сомневаться, что все они были замечательно одаренными людьми и блистательными профессионалами. Ради восстановления справедливости и исторической памяти нужно, можно и чрезвычайно важно вспомнить эти имена. Дело это непростое, работа серьезная, тре бующая з аинтересов анности и погружения в тему, но я верю, что при современных информационных возможностях это осуществимо.

А в 1893 году инженер и «временный московский купец» А.В. Бари стал возводить кузнечно-котельный и меднолитейный механический заводы близ Симонова монастыря (в 5-м стане Московского уезда, Нагатинской волости). Для этой цели взяли в аренду землю в размере трех десятин из «Тюфелевой дачи» гвардии корнета Павла Павловича фон Дервиза. Похоже, что Дервиз сам предложил Бари основать здесь завод. Позже, когда коммерческие дела Павла Павловича расстроились, Бари купил этот участок земли. А в феврале 1894 года А.В. Бари обратился в Московское губернское правление с просьбой выдать ему «на производство работ установленное разрешительное свидетельство». Завод строился, чтобы производить стальные котлы, железные резервуары и другие клепаные предметы, а также производить медную отливку и механическую обра-ботку принадлежностей к ним. Едва ли не 90 процентов принятых на завод рабочих были жителями Гороховца, города, славившегося потомственными котельщиками высочайшей квалификации. То есть не нужно было обучать рабочих с нуля, потому что в подавляющем большинстве они уже были профессионалами.
Ну а если опыта рабочему не хватало, на этот случай у Александра Вениаминовича имелась своя педагогическая методика. Вот рассказ одного из рабочих, в те времена молодого мастера. Ему выдали большой лист железа, и он стал намечать на нем, как его резать для дела. Пока он намечал, рисовал, подошел Александр Вениаминович и стал смотреть… Долго смотрел, ушел, потом вернулся. К этому времени мастер уже разрезал лист и к ужасу своему увидал, что наметил неверно и испортил дорогой лист. Ужаснулся и упрекнул Александра Вениаминовича: «Хозяин, ведь ты видел, что я неверно наметил, отчего ты мне не сказал?!» — На что тот ответил: «От того не сказал, что я тебе не нянька и не могу всегда смотреть, как ты размечаешь». — «Дай я заплачу за лист!»—«Нет, не заплатишь. Тебе совестно будет, что принес убыток, и ты в другой раз внимательнее будешь работать». И никаких штрафов не последовало.
В кратчайшие сроки котельный завод был не только выстроен, но и заработал на полную мощность. Вот фрагмент статьи Б.Б. Глинского «Фабрично-заводская Россия», опубликованной в «Историческом вестнике» (№ 9 за 1896 год): «… мне удалось побывать на одном заводе, где введен совершенно новый строй рабочей жизни. Я не стану по недостатку места описывать оригинальной постройки этого завода с его крышей в виде опрокинутой воронки широкого диаметра, еще не оцененной нашими инженерами, не стану описывать и, так сказать, лагерного, подвижного способа работать во всевозможных углах России фирмы почтенного инженера. Остановлюсь лишь на рабочем режиме, установленном энергичным хозяином. Рабочий день на заводе г-на Бари измеряется всего лишь десятичасовой работой, причем это сокращение рабочего времени не имеет никакого влияния на размер заработной платы: она выше платы на остальных фабриках на io%. Система штрафного наказания совершенно здесь изгнана, а увольнения рабочих практикуются только в исключительных случаях. Рабочие получают в день от завода совершенно бесплатно по шесть кусков сахару на человека и чай два раза в день, без всякого ограничения порции, а также обед, состоящий из двух блюд: i) супа с мясом (порция i/2 ф.) и 2) каши с салом, причем хлеба можно потреблять вволю.
Я явился на завод экспромтом с одним из своих товарищей по работе исследования торгово-промышленной Москвы и регистрации фабрик и застал рабочих за обедом. Представьте себе длинный деревянный барак (к сожалению, несколько темнов алый), где з а столами, разделенные
на десятки, со своими десятскими во главе, сидят тихо, чинно целых 700 человек. Ложки быстро мелькают в воздухе. И проголодавшиеся на тяжелом труде рабочие вволю насыщаются вкусным, здоровым и бесплатным обедом. Не думайте, чтоб их порции супа (при мне была картофельная мясная похлебка и каша) были на немецкий манер аккуратно развешаны и определены. Нет — хочет десяток еще есть, десятский берет опорожненную миску, идет к буфетной стойке, и фельдшер, наблюдающий за кухнею, наливает новую: кушайте, мол, братцы, на здоровье, набирайте сил — они нужны заводу.
«Не думайте, — говорил мне при свидании А.В. Бари, — чтоб мною руководили какие-нибудь филантропические затеи. Я кормлю рабочих за свой счет потому, что мне это выгодно. Их еда (9-10 коп. на человека в день) меня не разорит, а напротив, дает прибыль на количестве и качестве работ. Я экономизирую здоровье, время, расположение духа рабочих и тем выиграю только в барышах. Подумайте только: русский рабочий, существовавший доселе впроголодь и кормившийся разной мерзостью, вдруг получает вволю хлеба, мясной суп, кашу и излюбленный им чай, — подумайте только, каков отсюда должен быть подъем его духа, его самочувствие, и вы поймете, почему он работает у меня самым добросовестным образом и почему случаи увольнения с моего завода редки. Здесь не возникнет вопроса о стачках, и я решительно не знаю, как отбояриться от предложения рабочих рук. Большинство моих рабочих живут у меня годами, а есть и такие, которые всецело принадлежат заводу уже десять-двенадцать лет и которые успели, благодаря существованию сберегательной кассы, скопить себе тысячный капи- тальчик».
Действительно, подъезжая к заводу, вы уже издалека видите большой аншлаг, оповещающий о существовании сберегательной кассы государственного банка при заводе г-на Бари. Еженедельно, по субботам, сюда приезжает чиновник ко времени расчета и принимает от рабочих сбережения, пока те еще не перешагнули порога конторы и не успели насладиться прелестью соседних кабаков.

Приемный покой при заводе представляет собою образец порядка и чистоты, но что важнее всего — заболевшие рабочие сохраняют свою заработную плату в течение первой недели в полном размере, а потом в половинном. Этот остроумный и гуманный порядок повел к тому, что количество больных на заводе значительно сократилось: рабочему нечего перемогаться, и он прямо идет к доктору. Два-три дня полного отдыха на хорошей пище быстро восстанавливают железное здоровье русского мужика, и он спешит из скучной больничной комнаты снова к своему молоту и станку. Семьи умерших также не остаются на миру: завод принимает на себя заботу о них, и вдовы, в виде пожизненной пенсии, получают половину годичного заработка покойных мужей. Нечего и говорить, что европейски образованный инженер г-н Бари сумел устроить на заводе усовершенствованные ретирады, дезинфицируемые паром, отличную вентиляцию и прекрасное освещение всех отделений завода. В текущем году г-н Бари имеет в виду устроить для рабочих квасоварню и бесплатную баню.

Два часа, проведенные мною здесь, на заводе, на живописном берегу Москвы- реки, остаются лучшим воспоминанием моей московской поездки: я видел уголок, где русскому чернорабочему живется сытно и хорошо, где около него имеются интеллигентные люди, которые ценят его и как силу нравственную, и как великолепное живое орудие производства. Если бы пример г-на Бари, основанный на практическом и умном расчете, нашел себе побольше подражаний… Но пока, увы! Такие, как г-н Бари, более чем малочисленны».
В том же 1896 году строительная контора гражданина североамериканских Соединенных Штатов Александра Вениаминовича Бари выполнила ответственнейший заказ на строительство выставочных павильонов Всероссийской торгово-промышленной выставки в Нижнем Новгороде. Автором инженерных проектов и экспонатов, выполненных на заводе в Симоновой слободе, был Владимир Григорьевич Шухов. На торжественное открытие выставки в Нижний
Новгород прибыли сотрудники конторы со своими семьями. И Александр Бениаминович привез старших своих детей. На вершине «гиперболоидной» водонапорной башни высотой 32 метра, царившей над выставочным пространством, значилось: «СТРОИТЕЛЬНАЯ КОНТОРА ИНЖЕНЕРА А.Б. БАРИ», поэтому все причастные к грандиозному делу чувствовали себя именинниками. Настроение было самое праздничное, и после нижегородского триумфа на документах конторы появился герб Российской империи, придавший конторе Бари статус «поставщика двора Его Величества» (а в 1900 году на выставке в Париже Шухов был удостоен Почетного диплома и Большой Золотой медали, и с тех пор изображение обеих наград неизменно присутствовало на бланках фирмы Бари).
Накануне открытия выставки и прибытия в Нижний Новгород императорской семьи на город обрушился град и побил часть стекол в куполе главного выставочного павильона. Заменить выбитые стекла новыми времени не было. Александр Бениаминович не растерялся и вышел из положения с блеском. Со словами «Разобьем и остальные, авось

завтра будет погода» вскарабкался вместе с рабочими на крышу павильона, и совместными усилиями уцелевшие стекла они разбили. Погода на следующий день и вправду выдалась чудесная, и довольный выставкой государь особо отметил ослепительную чистоту сияющего «стеклянного» купола.
А в 1910 году из конструкций, перевезенных в Петербург из Нижнего Новгорода после закрытия выставки, в Кронверкском парке выстроили Народный дом, громадное здание, превратившееся со временем в кинотеатр «Великан». Существуют в России и другие сооружения, выстроенные некогда из металлоконструкций разобранных павильонов Всероссийской выставки 1896 года.
Максимальная самоотдача и погруженность в дело ничуть не мешали Александру Бениаминовичу всю свою жизнь оставаться прекраснейшим семьянином, любящим мужем и отцом, истинным другом детей и домочадцев. Письма к дочери Ольге он подписывал «твой друг и папа», друг всегда был на первом месте. Много лет семья снимала жилье близ Курского вокзала в доме г-на Борисовского, но в 1901 году купили двухэтажный особняк с мансардой на перекрестии трех переулков — Архангельского (некогда Меншикова, еще раньше Котельникова, а в советские времена Телеграфного), Потаповского (бывшего Большого Успенского) и Кривоколенного (прежде звавшегося попросту Кривое колено). Б счастливом браке Александра Бениаминовича и Зинаиды Яковлевны родились шесть дочерей — Анна, Ольга, Евгения, Лидия, Мария и Екатерина и три сына: Виктор, Владимир и Георгий, а собственный дом Бари стал приветливым и гостеприимным прибежищем для многочисленных родственников и друзей, детей и родителей, и свидетельств тому устных и письменных множество. Именно сюда «в знакомый дом инженера А.Б. Бари, за почтамт, на угол Кривоколенного и Телеграфного (Архангельского) переулков» во время московского восстания 1905 года из своей квартиры при московском училище ваяния и зодчества на Мясницкой улице перебралась на несколько дней семья художника Леонида Осиповича Пастернака. Б доме бывали Менделеев, Жуковский, Чаплыгин, Худяков, Рерберг, Шехтель и, разумеется, Шухов, ставший крестным отцом Евгении Бари. А в позднейшие времена, уже после смерти Александра Бениаминовича и после того, как его семью выселили из собственного дома на Новинском бульваре, Шухов поселился в доме Бари.
А пока Александр Вениаминович был жив и здоров, многие деловые связи естественным образом перерастали в дружеские и даже родственные, а члены семьи горячо и заинтересованно участвовали в жизни конторы и котельного завода. Племянник Зинаиды Яковлевны Гуго Адольфович Левенталь, великолепный врач, лечивший семью Бари, дважды в неделю приезжал в Симоново, принимал пациентов и посещал захворавших рабочих. Анна и Ольга организовали прекрасную библиотеку, существовавшую и в глубоко советские времена, а Евгения и Лидия дважды в неделю преподавали в школе, открытой для рабочих котельного завода. Братья Виктор и Владимир Бари с юности вникали в производство и готовились принять из рук отца эстафету. И когда настал их час, Виктор возглавил котельный завод, а Владимир — Строительную контору.
Подарив детям в общей сложности семьсот пятьдесят шесть лет жизни, сам Александр Бениаминович прожил шестьдесят шесть и ушел, как вскоре выяснилось, вовремя. Потому что умер «до всего»: до империалистической войны, до февральской революции, до октябрьского переворота. Как сложилась бы жизнь семьи, не скончайся он в ночь с 5 на 6 апреля 1913 года, представить трудно. Американский гражданин и российский патриот, все свои капиталы Александр Вениаминович вложил в российскую промышленность. Хотя ничуть относительно российской реальности не обольщался и часто повторял, что «лучше быть кондуктором трамвая в Цюрихе, чем миллионером в России». Еще в сентябре 1905 года писал жене из Петербурга: «Невесело теперь в России, а надо сидеть и терпеть». А в августе 1906-го в письме к дочери Ольге: «На всех покушение на Столыпина произвело удручающее впечатление. Мрак и ужас впереди, картина печальная». Александр Бениаминович трезво оценивал российскую ситуацию.
После его смерти, случившейся через семнадцать лет после того, как Б.Б. Глинский посетил котлостроительный завод в Симоновой слободе, в газетах появились некрологи. Бот фрагменты нескольких текстов, опубликованных в газете «Утро России»:
«…Достаточно сказать, что первый наливной пароход в России построен был по чертежам А.Б. Бари. Первый паровоз с нефтяным отоплением был пущен на рельсы — тем же Бари».
«…б Москве А.Б. Бари устроил русско-американскую компанию керосинового завода, учредил московское нефтепромышленное о-во (общество. — Прим. ред.) в Грозном, Мытищинский вагоностроительный завод и выстроил образцовый котельный завод близ Симонова монастыря. Организация «дела» Бари была так обширна и интересна, что он одновременно мог строить: мосты в Оренбурге, стальные баржи на Дунае и паровозные мастерские в Вологде».
«…Особенно выдвинулся А.Б. Бари, построив для казны все здания всероссийской выставки 1896 года в Н.-Новгороде, огромный эллинг в Петербурге».
«…При иных условиях, в другой стране А.Б. Бари стал бы Пирпонтом Морганом или стальным королем—Карнеджи, но он был русский по духу, любил свою родину и, ворочая десятками миллионов, львиную долю своих доходов отдавал своим сотрудникам, рабочим и так щедро помогал бедным, что его стипендиаты буквально насчитывались сотнями…».
Да, Александр Бениаминович принадлежал к когорте тех самых просвещенных российских предпринимателей и благотворителей, которые пытались и гипотетически (при ином ментальном и историческом раскладе) могли бы сделать Россию процветающей европейской страной.
Журнал “Русский инженер” №3 (56) сентябрь 2017